13 выпуск авторской программы Анны Несмеевой. У микрофона «Игры Престолов» — Галина Панина, Leroy Merlin Vostok, Director of Public and Government Relations
Хотите знать почему пиарщики — почти все ведьмы? Почему сериал «Игра Престолов» отличное пособие по пиару и коммуникациям?
Зачем все время искать новые подходы и почему играть — так важно? Что такое CV-журналист? И почему западные тренды приходят к нам так поздно?
В портфолио героини сегодняшней программы такие проекты как Заявка Сочи 2014 на проведение Зимних Олимпийских Игр, информационное сопровождение смены дизайна долларовой банкноты, проекты OpenWorld в Узбекистане.
В качестве PROfficer Форума Стран Экспортеров Газа совместно с катарской командой QatarPetroleum организовывала Первый Газовый Саммит в Дохе.
Сейчас Галина Панина активно выступает на российских и зарубежных коммуникационных площадках.
Слушать запись
Добрый день, дорогие коллеги! Эйчары, пиарщики, коммуникаторы и все, кто сегодня слушает программу «Игра Престолов». Это я, Анна Несмеева и сегодня у меня в гостях замечательный специалист, эксперт Галина Панина.
Г.П. Здравствуйте, дорогие друзья! Я хотела сказать: «А в гостях у тебя Дайнерис или нет, Красная жрица». Мне кажется, что пиарщицы — это красные жрицы. Мы как-то сидели с пиарщицами и хотели образовать «Клуб PR ведьм», чтобы выдавать хорошим пиарщицам золотые метлы, а плохим – не золотые.
А.Н. Ты знаешь, мне кажется, на золотой метле далеко не улетишь, она будет тянуть тебя вниз.
Г.П. Ничего, зато самолет себе купишь.
А.Н. Слушай, судя по твоей обмолвке, ты первая из моих гостей, кто смотрит «Игру Престолов».
Г.П. Я не просто смотрю, а очень люблю этот сериал. Я его пересматривала несколько раз и порывалась рекомендовать его своей тринадцатилетней дочери, но каждый раз меня что-то останавливало. Мне нравится, потому что там каждая серия – это индивидуальный подход. Это не сериал, а мини фильм. Каждый раз заново.
А.Н. Здорово, ура! Наконец-то у нас в гостях настоящий адепт «Игры Престолов». Но все- таки я должна начать с нашего стартового вопроса, потому что все его любят и ждут. Галя, скажи пожалуйста, какое самое трудное профессиональное решение тебе приходилось принимать за свою многолетнюю карьеру?
Г.П. Самое трудное профессиональное решение? Да я не знаю, наверно. «Самого» еще не было. У меня были моменты, когда я сомневалась (я в год кролика родилась, поэтому всего и всегда боюсь), но если честно, мне всегда трудно. У меня нет шаблонных решений, и никогда не было: «О, да, мы это уже проходили». Ничего подобного! Каждый раз нужно заново что-то придумывать. У нас был такой случай. Приходит клиент (я последние четыре года работаю в «Леруа Мерлен»), он украл огромное количество товара и его охрана остановила.
А.Н. Господи! Куда же он его дел?
Г.П. Ну, вот у нас умудряются электродрели проносить! Вот, его охранники проводили в специальную комнату, а он после этого написал пост во «ВКонтакте», что его охранники избивали. Но он не учел, что у нас везде камеры. И когда мне звонит местное телевидение со словами: «Мы выловили такой пост, давайте что-нибудь раздуем!». Я говорю: «Погодите!» Надо снижать градус важности, когда ты играешь с этим — всегда намного легче. Даже если что-то серьезное, страшное происходит. Я говорю: «Ребята, у нас везде камеры стоят, давайте я с нашими охранниками поговорю, а можете и вы с ними поговорить, не вопрос!». И когда я поговорила с журналистами, им стало уже не очень интересно. Очень часто задача пиарщика задача в том, чтобы сделать так, чтобы журналистам стало неинтересно, и они поняли, что писать не о чем.
А.Н. Еще один секрет мастерства: как сделать из слона маленькую незаметную муху.
Г.П. Абсолютно! Или как сделать слона обычным серым слоном. Даже если ты стоишь в коровнике. Ребята готовы поверить и очень часто верят, я им за это страшно благодарна. Люди до сих пор живут в иллюзии, что основная задача пиарщика — это продать новость журналисту. Я давно заметила, что мы живем в разных мирах. Во-первых, пиарщики и журналисты России, во-вторых, пиарщики и журналисты Запада. Те тенденции, которые там происходят, приходят к нам с очень большим опозданием. Там уже давно говорят, что пиарщики – это гражданские журналисты. Опубликуй новость у себя и с «Фейсбука» она распространится гораздо быстрее, чем из «Коммерсанта» или «Ведомости». При всем уважении. Да, в соцсетях есть люди, которые постят новости и им доверяешь гораздо больше, чем «вылизанным» новостям в «Коммерсанте». Поэтому нет у нас такой задачи – «прыгать» перед журналистами. Очень часто, как показывает практика, мы сами можем делать новости и делать так, что журналисты будут вылавливать нас в соцсетях. Как было у нас недавно: блогер на Украине приехал в «Леруа Мерлен», посмотрел карту — она оказалась не та. Это было во всех украинских СМИ. Первыми мне позвонила администрация района с вопросом, что им делать. А потом прибежали «Лайфньюс». Но к тому моменту уже было тридцать четыре выхода и «вы, ребята, опоздали». А во-вторых, зайдите в любую Торгово-Промышленную палату, и вы увидите старую карту, потому что эти карты делались из дорогостоящих материалов и никому в голову не приходило, что их когда-нибудь надо будет менять.
А.Н. Мне бы хотелось зацепиться за фразу, которая у тебя прозвучала. По поводу того, как быстро или медленно приходят к нам тенденции с Запада. У тебя ведь многосторонний опыт, ты поработала на Западные компании и попробовала это «на зубок». Действительно ли отставание настолько велико или это связано со спецификой сегодняшней экономики страны? Недавно я беседовала (на этом месте сидел Дима Богданов, который занимается корпоративным ТВ), и он как раз говорил, что наш дизайн телевидения вполне себе ничего, признается. А как в пиаре?
Г.А. Если честно – грустно! Я очень часто приезжаю на конференции, где я единственный русский спикер.
А.Н. Что, языков не знают?
Г.П. И языков не знают. И дело не только в этом. У нас порой приезжают русские делегации и общаются друг с другом. Это еще одна проблема: мы приехали и тусим друг с другом: «Ребята, а вы зачем сюда приехали? Поехали бы на дачу, пожарили шашлыки». Нет желания учиться — это еще одна тенденция, если я вижу наших соотечественников. А я их всегда вижу сплочёнными, выстроенными и без желания общаться с окружающей средой. Зачем-то сразу включается патриотизм никому не нужный, и нет желания учиться, познавать что-то новое. Вот живой пример: третьего марта я выступаю на саммите и показываю ролик про рэп, кейс «Леруа Мерлен». Я рассказываю о новых форматах подачи, о том, что надо писать рэп, и о том, что надо перестать показывать power—point презентации, щелкать по кликеру и думать, что сейчас все не умрут от этой скуки. Я это все рассказываю, встает бывший главред «РИА Новости» и говорит, что за ерунду я тут показала. Ролик у меня был на английском языке, я в тот же день улетала в Давос. Я очень удивилась. С этим же материалом я приезжаю в Давос, там аплодисменты, пятнадцать стран в течение вечера подходят с поздравлениями и говорят: «Мы тоже такое хотим. Кто тебе писал текст?!». Через два дня я получаю приглашение выступить в Лондоне. Вот, понимаешь теперь разницу? У нас абсолютно нет желания принимать что-то новое и понимать, что нет такого состояния, что «я все выучил». У нас есть «я прочел учебник и теперь могу преподавать». – Прости, если ты прочел учебник, это уже прошлое. Это основная проблема наших пиарщиков.
А.Н. Только ли пиарщиков? Мне иногда закрадывается в голову, что это реакция компенсации. Такая реакция обиженного ребенка.
Г.П. Пример, правда, очень давний, но смысл в том, что я когда в 1999 году училась в Будапеште по программе Сороса, к нам забрел один профессор МГУ. В упор не помню, как его зовут, простите. Но мне тема его курса была в тему моей диссертации phd-тезисов. Поэтому я слушала его курс. Это было потрясающе: не просто скучно, а невероятно скучно. Здесь каждая лекция начиналась с того, что у нас очень мало времени и поэтому я буду говорить полную лабуду. Это вообще свойство всех русских преподавателей говорить, что «у нас очень мало времени». То есть это была каша на два с половиной часа, как он покупал юбку для своей жены. А потом: «Кстати, про политологию». Проблема наших — не читают, читают только друг друга или себя. Не читают отраслевых журналов, особенно международных. То есть за границей практика и было заметно, даже когда у нас интернет был только в прогрессе, что они в электронных версиях стараются читать как можно больше. Проблема была, когда я приехала на PHD, что я была одна россиянка. Нас всего семь человек отобрали, было два украинца, и они были из одной деревни.
А.Н. Какая прелесть!
Г.П. Ребята были просто гении, но оба были из Черновцов. Потрясающе: семь человек, одна россиянка и два украинца. Они были единственные, кто так умудрился. И первое, что мне сказал мой руководитель, когда меня вызвал: «Галина, ты мало читаешь». Вы представляете мой шок, когда я с дипломами и в медалях, вся обвешанная, а мне тут говорят: «Ты мало читаешь». А перед этим на MA мне говорили: «Ты не умеешь думать». То есть я умела писать русские сочинения, когда каша вначале, а потом внятный вывод. Здесь все наоборот. И это должно быть реально свое мнение, а не чье-то: не списанное, не скомпилированное. Еще одна проблема нашего образования. Ну, и выяснилось, что я действительно мало читала. Во-первых, домашнее задание у нас было читать по сто страниц англоязычного текста, плюс мне приходилось начитывать какой-то материал, потому что я понимала, что я проваливаюсь, я не знаю. У меня сидит рядом коллега-румынка (а с предыдущего курса мы всегда считали: «румыны, ха-ха-ха»), но по сравнению с ней я не умела спорить, не умела чего-то еще и сидела, думала: я буду единственная, кто это скажет. Вот еще проблема: боимся быть первыми, боимся быть не похожими, боимся быть не такими, как все. Нам сразу скажут: «Ты скандалистка и революционерка», нам намного легче навесить этот ярлык. Кстати, про Пола Холмса, которого я страшно обожаю. Вот, пресловутый «Hollywood Holms report», куда все наши мечтают страстно попасть. Кстати, тот самый редактор из «РИА Новости» сказал: «Ой, ну конечно, он такой скандалист», — «Прости, но он говорит вещи, которые заставляют тебя думать!» Пол Холмс не считает себя гуру, он говорит: «Я просто пересказал вещи других людей, они умнее меня».
А.Н. Ну, собственно, все это возвращает нас к тому, как на наших просторах, под нашими осинами… Тебе не кажется, что вот эта рефлексия не выделяться, быть такими как все, продиктована историческими моментами? Потому что те, кто выделялись — у них как-то не очень все складывалось?
Г.П. Ну, неправда! У нас хватало революционно думающих людей. А декабристы? И на голову они не укорачивались, кстати. В 1937 году расстреляли бы до седьмого колена, если бы не они.
А.Н. То есть в отрицательный отбор ты не веришь?
Г.П. Я верю в трусость. Это не значит, что надо не бояться. Лично я боюсь постоянно – родилась в год кролика. Я считаю, что смелость не тогда, когда не боишься. А тогда, когда боишься и делаешь. Зажмуришь глаза и говоришь: «Сейчас я это сделаю!». Еще проблема – не цепляться за поддержку окружающих. У нас сидит какой-то бешеный комплекс отличников, мы все отличники и отличницы. Это очень заметно по подбору кадров. Когда я себе команду набирала, не только в «Леруа Мерлен», а когда вообще приходишь в агентство и набираешь под кризис. Я антикризисный пиарщик, меня под кризисы всегда брали. И я помню, что у меня стояла задача собрать команду девчонок (я считаю, что PR – девчачья профессия) на Сочи-2014, когда была заявка Сочи. Я работала в агентстве «PRP» и была, наверно, пятым пиар-менеджером, которому все рыдали, и что только не делали в сотрудничестве с нашим заявочным комитетом. Заявочный комитет рапортовал администрации президента о том, что все хорошо. А потом заявочный комитет «спускал всех собак» на агентство. Агентство, собственно, и существует для того, чтобы быть виноватым. И мне нужно было собрать команду. Сначала я слушала кадровиков и ко мне приходили девочки-отличницы из МГУ. А у меня была главная задача набрать персонал. За два с половиной месяца я уволила семь человек. В результате у меня собралась команда из четырех девчонок, которая, когда приезжала комиссия из международного комитета и триста пятьдесят журналистов со всего мира, все это тянула. У нас был костяк, который все делал сам. У нас не было раздутого штата, но все были профессионалы, и каждая на своем месте делала, что надо. Но ни одна не была внутренней отличницей. Я не говорю, что я сама отличница. Это не в смысле оценок, а в смысле ожидания одобрения. У нас такое сидит еще как «комплекс принцев и принцесс» — каждая девочка сидит и ждет, когда придет мальчик, который ее оценит и поймет ее внутреннюю душу. А каждый мальчик тоже сидит и ждет, когда же появится за поворотом та, которая наконец-то поймет его глубокий внутренний мир, и они побегут по жемчужной дорожке, утирая сопли. То есть понимаете, да?! Есть у нас этот комплекс и нежелание жить в реальной жизни. Наше историческое – нежелание жить в реальности и признать, что все зависит от нас. «Вселенная мне пошлет знак или возможность», — и я буду сидеть и ждать этого знака.
А.Н. Ну, да. Помнишь этот анекдот про еврея, когда ему и лодку и вертолет посылали.
Г.П. Да, из этой же серии: «Ты билет-то лотерейный купи!». Мы все ждем знаков. Все хотят, чтобы их оценили. Я сейчас замутила такое мероприятие как «Бизнес бал». Сначала, когда я его придумала, считала, что это очередная безумная идея. Но она неожиданно получила развитие. 24 июня во «Флаконе» состоится Инновационный Бизнес Бал, который делаем мы совместно с «Петровичем». Я специально взяла прямого регионального конкурента «Леруа Мерлен». «Петрович» потому, что они достаточно открытые ребята. Им нравится то, как я веду мероприятия и церемонии – они видели меня на конференциях. Все это смещает акценты и не делает мероприятие «только от «Леруа Мерлен» — это мероприятие отрасли. И оно направлено на то, чтобы собрать новаторов, стартаперов и ритейлеров. То есть стартаперы рассказывают, что они создают для отрасли, а ритейлеры понимают, что отрасль не «ларек», а нам реально нужны технологии. Основная проблема сейчас, что стартаперы могут что-то сделать, но не понимают, что именно нужно. А ритейлеры не покупают технологии за границей, потому что это дорого, и у нас не покупают, потому что не знают. «А что в меню?», — спрашивается. Поэтому такая идея, чтобы внутри Бизнес Бала их «перетусить» между собой. У меня кейсеры будут рассказывать – каждому по семь минут, а потом хочу стартап в формате стендап-шоу. Вот если в течение трех минут, то стартапер встает и говорит. У меня «Гугл», «Яндекс. Маркет», в общем хорошие кейсеры. И вот любой стартапер из зала может выйти на сцену и в формате стендап-шоу поговорить: «Гугл, ты конечно, молодец. Но если бы у меня было сто пятьсот тысяч, то я бы сделал примерно вот так». От него никто не требует бизнес-план, от него требуют просто идею – «давай поштормим». Так вот с кейсерами проблем вообще нет, даже несколько больше. Сейчас начинаю их урезать, потому что больше десяти уже конференция. А стартаперов сложно найти. Они говорят: «А как же, нам же надо презентацию подготовить!» Я говорю: «Милый, просто выйди и скажи свою идею. Ты не бойся, ты ошибайся!» У меня рядом с кабинетом (у нас в «Леруа Мерлен» достаточно все демократично, лозунги разные висят), и вот около моего кабинета оказался лозунг «Право на ошибку». Действительно наша проблема. Мы считаем, что нужно быть перфекционистом. Все, что несовершенно, двигается и развивается. Неважно, в какую сторону: оно развивается, оно умирает, оно мутирует. Поиск, ощущение поиска, ощущение нестабильности и при этом живой интерес к жизни – это здорово! Может быть, поэтому я не могу найти стартаперов?!
А.Н. Ну, я думаю, что со стартаперами проблема не в том, что нет идей. А в том, что у нас очень далек трек идеи от бизнеса. Потому что мало тех, кто реально начинал свой бизнес. Когда я начинала, я не представляла, насколько это сложно. Ну, да ладно. У нас все-таки программа про коммуникации, но стартаперов и всех, у кого есть идеи, мы приглашаем на твой Инновационный Бал. Нам пора переходить к нашей традиционной рубрике. У нас есть рубрика под названием «Вести семи королевств». В этой рубрике мы берем какую-нибудь новость, происходящую на внешнем рынке, и смотрим, как она отражается на рынке коммуникаций, какие выводы мы можем из этого сделать. И мне хотелось бы взять такую новость. Она, может быть, не самая свежая, но мне кажется показательной: некий наш с тобой коллега, пиарщик, подал в суд на «Яндекс» из-за того, что он лысеет. Этот кейс преподносился как образец «взрывного пиара», нестандартного подхода. Но сейчас, судя по метрикам и откликам, ожидания не оправдались, «взрыва», о котором говорили, не произошло. Как тебе кажется, такие технологии стоит использовать в коммуникациях или они зависят от того, что «взрывать»?
Г.П. Это точно зависит от того, что «взрывать» и какая цель у всех этих действий. «Чисто поприкалываться» — в рамках большой компании достаточно тяжело рисковать брендом. Можно, конечно, себе работу найти таким образом. Потому что лично я радуюсь кризисам — компании, наконец, понимают, зачем я нужна. Но создавать эти кризисы самой мне еще в голову не приходило. Я эпатаж воспринимаю как один из языков. Можно что-то делать эпатажно, что-то серо, а него какая цель была, можно узнать?
А.Н. Я могу только экстраполировать.
Г.П. «Я такой революционер, я такой крутой, я нашел тему», — такое ощущение, что это родилось «на коленке», пока он пиво с кем-то пил. Тут не хватает юмора, тут слишком «трешовый» юмор. Что касается нашей публики, то она уже выросла и понимает хороший юмор. Здесь его нет. Нет конкретного стеба. Самоиронии здесь нет вообще. Чего-то в этом «супе» не хватает, поэтому и не сработало. Это тянет на какой-то «видос», мем, «гифку», что, кстати, очень популярно, но креатива не хватает.
А.Н. Понятно. Давай тогда пару слов о видео, раз уж ты заговорила. Как тебя в эту сторону занесло?
Г.П. Я всю жизнь пишу сценарии. Мне нравится самой снимать. А здесь я стала много ездить по конференциям, увидела Gap и подумала, что надо что-то делать на нашем рынке. Потому что я не могу приходить на конференции и слушать один и тот же паноптикум, гастролирующий с одной конференции на другую. Сколько можно уже? Это же, как эстрада наша.
А.Н. Мне приходит в голову чудесная передача нашего юмориста «Кривое зеркало», помнишь?
Г.П. Я не смотрю телевизор.
А.Н. Ну ты когда приезжаешь куда-то, там, в холле отеля или в аэропорту, очень любят это. Я уже боюсь представить, сколько им лет, потому что, по-моему, они были всегда.
Г.П. У меня ощущение, что лет через десять наши пиарщики тоже в такой паноптикум превратятся. Они гастролируют, друг с другом только общаются и друг другу поют дифирамбы. Поэтому мне захотелось расширить аудиторию. Мне интересно найти новых людей. Я люблю общаться. Люди вокруг реально интересные и хочется, чтобы их было больше. Ты таким образом обогащаешься и им что-то даешь. Поэтому у меня родилась идея видео-блога. Видео потому, что это формат будущего. Короткие видео (я сейчас из Лондона привезла), потому что формат будущего видео – это короткие квадратные видео без звука, «а-ля tasty». Вот это видео будущего. Лучше не пресс-релиз написать, а снять короткое видео обращение.
А.Н. Но видео обращение без звука — это довольно сложно.
Г.П. Вчера я запустила ролик, который делала со Степаном Каморным. Они мне просто бесплатно его сняли. Не знаю, хотят ли они, чтобы все слышали, что это было бесплатно. Но они просто обратились ко мне, говорят: «Галина, ты делаешь видосы всякие, давай что-нибудь снимем!». И тут меня перед церемонией попросили сделать видео, я в четверг написала сценарий, в пятницу мы отсняли и все! Я тебе сегодня показывала…
А.Н. Но ролик-то все-таки со звуком.
Г.П. Да, но там в чем фишка? В том, что без звука ты видишь только ключевые сообщения. А все «хихоньки-хахоньки» — надо включить звук, чтобы понять, что есть такой-то саммит, там есть такие номинации… Но вся фишка в том, что этот ролик в таком виде просто прокручивается в «Фейсбуке». Я в том году начала делать эти видео и поняла, что у нас не хватает кейсов, что сейчас сторитейлинг ведет к тому, что нужно рассказывать эти истории. И одно из первых видео, которое у меня вышло, и мне до сих пор безумно нравится (я его возила в Куала-Лумпур (Малайзия). Хотя его там «зацензурили» со всех сторон – у меня там макаки занимаются любовью. В общем, стою в Куала-Лумпур, а там была не просто маленькая конференция, там человек пятьсот сидело из правительства.
А.Н. Да, макаки явно были не в тему.
Г.П. Вот, слушай. Сидят люди, закутанные, мусульмане, встречали меня как родную, я стою и говорю: «На этом месте должно быть вот такое видео, но ваши организаторы его «зацензурили». Мне из зала говорят: «Почему?». Отвечаю: «Там макаки занимаются любовью». И вы знаете, самое интересное то, что макаки занимаются любовью для меня как европейки – очень непривычное зрелище, но почему в Малайзии к этому не привыкли?! Это был кейс, посвященный разбору Тиндера и там, собственно, делали даже мультики. Я считаю, что будущее за мультиками, но я не умею ничего рисовать и именно по этой причине я сейчас усиленно вставляю в видео разные рисунки «от руки». Я брала интервью с Полом Холмсом: идет интервью с Полом, а в это время показывается, как рука делает какие-то записи. Это был очень хороший фидбек от зрителя, которые говорили, что это помогает сконцентрироваться. Он говорил по-английски, но у меня там есть русский перевод. И, тем не менее, у нас у всех сейчас рассеянное внимание. Я говорила с главой PR-службы крупной американской компании, и он сказал, что время, на которое золотая рыбка может сосредоточиться — одиннадцать секунд. А у современного человека – семь. То есть наш человек стал смотреть и уже ушел, а золотая рыбка еще смотрит.
А.Н. У нас теперь есть ориентир для подражания!
Г.П. Абсолютно! Поэтому видео я стараюсь делать так, чтобы первые семь секунд были «забойными». Благодаря тому ролику, который вчера запустила, выяснилась другая деталь. Иностранцы его видят сначала — ролик короткий, идет всего тридцать семь секунд. А русские, очень многие, начала не видели.
А.Н. Почему?
Г.П. А потому что еще «золотая рыбка не включилась!» То есть первые семь секунд, когда он включил, он посмотрел налево, направо, почесал в носу и только потом у него глаз упал на экран — он начал смотреть с середины ролика.
А.Н. Даю тебе идею для следующего ролика: рыбка переплывает из аквариума в аквариум, а в каждом аквариуме с ней что-то происходит, и на седьмой секунде «Бинго!» — аквариум взрывается! Слоган: «Наконец-то вы меня увидели!».
Г.П. Именно, о том и речь.
А.Н. Хорошо. Есть у нас еще одна традиционная рубрика. Есть у нас традиция сажать кого-нибудь на «Железный престол». Кого будем хвалить и говорить, что он молодец и герой?
Г.П. Пола Холмса!
А.Н. За какой проект?
Г.П. За «Hollywood Holms Report». И за умение «взрывать мозг» всем. Для того, чтобы научиться чему-то, надо выйти из зоны комфорта. Там будет мокро, тесно, может даже «взорвется твой аквариум», но будет круто, весело, и ты реально получишь опыт. Пол Холмс говорит об этом. Пиарщику надо быть перестать быть просто пиарщиком, это уже не профессия будущего. Пиарщик будущего – это пиарщик, перемешанный со «стенд-ап камеди». Это человек, который может выйти, зажечь публику. Но главное – он умеет ошибаться. То, в принципе, о чем Пол Холмс говорит, но не произносит. Он дает мне эти идеи. Каждый раз, когда его привозят, я надеюсь, что люди это услышат. Не надо гнаться за самыми талантливыми, давайте просто учиться. Это то, о чем говорит Пол Холмс. Поэтому на «железном троне» — он.
А.Н. Отлично! Ну, наверно, надо нам с тобой сейчас дать совет. Как тебе кажется, что в нашей профессии самое опасное? Слушают нас многие, ведь ты преподаешь и я. И слушают нас молодые или не очень молодые люди, но те, кто хочет попробовать себя в этой профессии. Вот как тебе кажется, в чем главная опасность, засада?
Г.П. Засада – в России с образованием. Я читаю мастер-классы порой и в авиационном институте, и в «Плешке» читала, и где только не читала. Кстати, самая незаинтересованная вокруг себя ничем публика оказалась в «Плешке».
А.Н. А мне показалось в МГУ.
Г.П. Я в МГУ еще не читала. Я очень сильно расстроилась, посмотрела и у меня «все опустилось». Их учат писать пресс-релизы. То есть их учат делать то, что никто уже давно не делает, их учат люди, которые давно вышли из рынка либо ходят, кого-то консультируют, таких же старичков как они. «Старичков» не в смысле возраста, а в смысле того, что они делают. Я вижу, что в двадцать пять лет уже старички, тебе еще рано, а ты уже пуст. «Я перфекционист!», — «Нет, ты мертв, ты остановился, ты считаешь, что все прошел!». То есть нежелание учиться закладывается в институте и продолжается дальше. Поэтому засада в том, что когда выходишь из института и идешь в приличную компанию. На мой взгляд, для пиара нужно идти в агентство, чтобы у тебя было пять клиентов, семьсот звонков в день. Ну, а по-другому портфолио не набирается — уж простят меня кадровики — надо переходить каждые два года, а не сидеть в одной компании пять лет. Не ценится стабильная работа в данном случае. Надо постоянно себе бросать вызовы. Рынок живет отдельно от образования.
А.Н. Ты не первая, кто это говорит. А те программы, которые читаем мы, какие-то мастер-классы, профессиональные курсы – этого достаточно или мы нуждаемся в профессиональном высшем образовании? Для меня это большой вопрос, потому что в свое время меня приглашали в один из ВУЗов делать магистерскую программу, но когда я столкнулась с тем, сколько там бюрократии, бумаг и сколько всего там надо сделать, я поняла, что все мои идеи умрут не дойдя до голов студентов, умрут на этапе согласования.
Г.П. Абсолютно согласна с тем, что есть такая проблема. Я против академического образования как человек, имеющий четыре диплома. Я считаю, что это провал для меня личный. Я каждый раз об этом говорю своей дочери: «Не приведи, Господи, тебе иметь больше одного диплома. Иди и работай! Иди и пробивай головой саму себя». Вот еще в чем засада: нас учат работать, но не получать удовольствие. Меня очень часто спрашивают: «А когда вы работаете? Вот вы там, там, там, на конференциях. Когда вы работаете?», — спрашивают тетечки злые. Отвечаю: «Я никогда не работаю. Меня прет от того, что я делаю. Я получаю удовольствие» И не было ни одного отпуска, где бы я не давала комментарии, интервью, не общалась со своими коллегами. Помню, как общалась с зам. Губернатора прошлым летом, проходя по пляжу. Он говорит: «А что это у вас такое шумит?». Я говорю: «Вода в кране на кухне». То есть всегда надо получать удовольствие от работы. Возвращаясь к твоему вопросу – академическое образование не дает удовольствия. Вот получил ты его, а теперь давай, друг, зашел в «ютуб», подписался на кучи журналов и каждый день, как «Отче наш» на ночь за полчаса до сна принимай как терапию классные лекции Беркли, классные лекции Йеля. Не обязательно что-то заканчивать, можно просто слушать «кусочковые» лекции про то, про другое. Развивай свой мозг.
А.Н. Мозг не должен спать.
Г.П. Мозг должен спать, когда надо. Он должен подчиняться тебе, а не управлять тобой. Если в мозгу у тебя рутина, то ты ни на какой креатив не способен. Я, извините, сценарий пишу за три минуты левой пяткой. Почему? – Потому что я до этого о них не думаю, и после этого о них не думаю. Все креативное делается вот так: «Сделали и забыли». Ум – это маленький кусочек нашего тела, который мы превратили в нашего хозяина, а это наш раб.
А.Н. Да, это еще один инсайт, который нас посетил сегодня. Что же, завершая эту неожиданную во всех смыслах программу, последний вопрос: над чем работаешь сейчас? Что «горит», что «зажигает» тебя сейчас?
Г.П. Несколько вещей. Во-первых, Инновационный Бал, про который хочу еще раз всем напомнить. Мне интересно, что в сфере ритейла есть ниша для ассоциаций. Потому что ассоциаций сейчас не существует, нужно клуб или что-то такое. Есть видеоблог, который я хочу выводить на какой-то другой уровень. Я не гонюсь за лайками, у меня даже есть сайт только на английском языке. Вот, буду его развивать и не одна – у меня есть партнер, Артем Левицкий. Я везде об этом говорю, что мы 97% времени проводим вместе, но он человек, который всегда за кадром. Это человек из агентства, который пришел ко мне на фриланс.
А.Н. То есть переманиваешь кадры?
Г.П. Да я его перекупила просто-напросто, уболтала и все. И человек теперь полностью завис, мы теперь и по работе все делаем, и не по работе. Мы делаем блог и сайт, и есть еще несколько идей, но я их не буду озвучивать. Еще я готовлю медиатренинг с медитациям. Уже много лет у меня есть тренинг, а теперь мне хочется наложить все техники тренинга «Как выступать публично» на медитационные техники, как раз по включению мозга, который нам мешает жить. И в ближайшее время у меня выходит рэп, он посвящен тому, как надо выступать. То есть в смешной, веселой форме мы вместе с рэпером в роли бизнес-ангелов, которых никто не видит, ходим вокруг спикера и рассказываем, почему этого спикера никто слушать не хочет.
А.Н. Тогда мы пожелаем тебе успехов, будем ждать новых рэпов и роликов. Это была Анна Несмеева и сегодня у меня в гостях была Галина Панина, PR&GR «Леруа Мерлен», видеоблогер Case.TV. Это была «Игра Престолов», до следующего четверга!